Новый враг

Новый враг

Без врагов моя жизнь стала бы безрадостной, как ад. (Ричард Никсон)

Вступление

«Гастарбайтер». Откуда взялось это несколько унизительное слово, вполне вписавшееся в политический лексикон на постсоветском пространстве? Вряд ли большая часть читателей помнит эту историю. Между тем она очень поучительна. В свое школьное время автор этих строк с большим интересом читал еженедельную газету «За рубежом». По тем временам это был прекрасно скомпонованный «толстый» (12 страниц!) дайджест материалов по актуальным международным и страновым проблемам, с известными ограничениями перепечатанных из зарубежных СМИ. В конце 1960-начале 1970-х годов в газете можно было найти немало материалов о развитии «Общего рынка» (критических) и экономических проблемах отдельных стран. Особой «любовью» редакции газеты пользовалась ФРГ. Не только как государство, противостоящее ГДР, но и как страна, где буквально все было очень плохо и где не по дням, а по часам развивался неонацизм.

В связи с «постоянным» «кризисом» в экономике ФРГ, газета, редакцию которой, видимо, нисколько не смущали допускаемые нестыковки в оценках экономического развития экономик стран Западной Европы, неоднократно поднимала вопрос о «гастарбатерах», которые в те годы нахлынули из Турции в Западную Германию. Именно к туркам, первым в послевоенной Европе столь массово снявшимся с «насиженных мест» и направившихся на заработки в ФРГ, и применяли термин «гастарбайтер». Это отпечаталось в памяти. Но только через несколько лет, уже в годы учебы в университете, пришло понимание того, что экономика Западной Германии в 1960-1970-е годы переживала экономический бум и ее рынок труда мог поглотить миллионы рабочих рук.

Волны турецких «гастарбайтеров» в начале 1970-х годов оказали потрясающее влияние не только на общественное мнение Западной Европы, но и на идеологическую машину КПСС. На скорую руку гастабайтеров назвали «очевидным признаком общего кризиса капитализма» и «разновидностью индустриального рабства». Понятно, что мир социализма должен быть освобожден от такого позора.

Однако не все оказалось так просто. Дело в том, что очень скоро к турецким гастарбайтерам присоединились граждане уже официально социалистической Югославии. Затем те же югославы оказались на стройках союзной столицы – Москвы (Олимпиада -80). В конце 1980-х годов в Россию стали завозить вьетнамцев. Говорят, что никто из них так и вернулся к родным изумрудным рисовым полям, оставшись и прижившись на российских заснеженных просторах.

Но стоит вернуться к пионерам трудовой миграции – туркам. В то время политическая и социально-экономическая ситуация в Турции была исключительно сложная и отъезд сотен тысяч сограждан из страны в христианскую Европу нередко воспринимался властями как предательство и дезертирство. Когда к застрявшим в ФРГ турецким гастарбайтерам потянулись семьи, то о трудовых мигрантах стали говорить, как о врагах государства, которые, вместо работы на пользу страны, ищут легкий хлеб. И только через пару десятилетий, после полного изменения в Турции политико-экономического климата, что в итоге привело к сокращению миграции трудовой силы, данная проблема ослабла… Но не исчезла.

Враги наступают…

Авторитарный режим не может существовать без внутренних и внешних врагов. Враги, как постоянный и неотъемлемый институт, являются своеобразной приметой любой диктатуры. Враги необходимы как мишень, положено их неустанно побеждать и череда врагов должна быть бесконечна. Стране некогда нормально и спокойно жить, пока ее глава неустанно воюет с целыми ордами врагов, которые окружают Родину. Стоит вспомнить слова А. Лукашенко, высказанные им 15 января 2013 года на своей пресс-конференции: «вокруг Беларуси, вокруг нас сегодня ходят и зубами щелкают, как стаи голодных волков… Все, эти зубами щелкающие, эти стаи, будут нам по периметру границы аплодировать, когда у нас будет раздрай в стране» (http://www.sb.by/post/142277/). Понятно, что если рассматривать окружающий мир через прицел, то Республика Беларусь просто обязана смотреться как некий островок порядка и благополучия в океане ненависти и зависти. Логично, что в обстановке «окруженной крепости» врагов необходимо вешать прямо на подъемном мосту…

Сама суть авторитарного режима заключается в понятии «вопреки». Стоит обратить внимание на популяризацию тактических успехов любой диктаторской системы: «Вопреки проискам внешних врагов (в белорусском формате: недоброжелателей, стай голодных волков) наша страна (наш народ) оказался тверд в своем желании жить своим умом и т.д.».

Все делается «вопреки» - наводится порядок на улицах, финансируется сельское хозяйство, обеспечивается рост заработной платы и пенсий, увеличивается экспорт и т.д. Стоит отметить, что сила и привлекательность любого авторитарного строя как раз и заключается в том, что он способен быстро, эффективно и не считаясь с издержками, включая человеческие, навести элементарный порядок, способствующий стабилизации социально-экономической обстановки в стране. Обычно для этих целей авторитарный лидер и оказывается востребован на посту президента или правящего премьер-министра. Но он обязан все это делать опять-таки вопреки усилиям врагов. На этом этапе «врагов» немного – это, как правило, бывшие соратники, удаленные от власти и идейные демократы. Население, включая село и рабочий класс, в это время  надеется и ждет.

Первая развилка

Здесь возникает первая развилка. Можно наводить «порядок» в демократическом русле, рассчитывая на самодеятельность народа в условиях рыночной экономики и зрелость политического класса. Это, как правило, трудно, долго, чревато тяжелыми социально-экономическими проблемами,  но это стратегический путь и не каждый на него способен. Важно то, что в долгосрочной перспективе данный путь обеспечивает переход страны в новое качество – рыночная и влившаяся в мировое разделение труда национальная экономика, демократический и быстро обрастающий традициями политический строй, неуклонный рост потребления и т.д. Однако, без жертв все равно не обойтись и первая жертва запрограммирована. Это сам президент – реформатор. Участь его тяжела – он гарантировано будет не понят и не принят своим народом, отвергнут на ближайших выборах и героизирован в будущем, так как только потомки смогут воздать ему должное. Это участь сильных личностей, президентов, ставших апостолами национальной истории, не опасающихся быть не понятыми, готовых идти против страхов, инстинктов и мнения собственного народа, вытягивающих буквально за уши национальный политический класс из вязкого болота провинциализма, подлости, подстав и сплетен, воспитывающих себе смену из правящего блока и оппозиции. В этом и заключается роль президента – главы государства с почти монархическими полномочиями, но избранного демократическим путем, все усилия которого направлены не на сохранение себя у государственной власти, а на сохранение и развитие самого государства. В этом большая разница, так как должно быть правило: президенты меняются – республика остается, а не иначе: президент не меняется – меняется республика под него.

Другой путь, тактический - удел личностей слабых, случайно оказавшихся на гребне политической волны, вынесшей их на высший государственный пост и не способных оценить ни сложившуюся ситуацию, ни перспективы глубоких политических и экономических реформ, зато ориентированных исключительно на сохранение власти в своих слабых, а оттого часто нечистоплотных, потных ладонях. У таких президентов в политических приоритетах превалирует понятие «порядок», который оказывается востребован населением, не очень понимающим, а чаще пугающимся того, что его ждет в будущем. Власть прекрасно понимает, что население  жаждет возвращения в «золотое вчера», когда все было и по другим ценам, да и вообще все были просто молодыми… Создать иллюзию возврата в «хорошее вчера» - вот задача такой власти.

Чаще всего дальше используется старый и не раз апробированный сценарий в стиле Шарля де Голля середины 1950-х годов. Быстрое и чаще всего насильственное решение самых насущных проблем, появление политико-экономической стабильности (которая, между прочим, устанавливается в немалой степени благодаря усилиям самого населения и большей части политического класса) создает иллюзию эффективности «простых решений», пробиваемых благодаря исключительно политической воли «первого лица». Естественно, что все успехи в стабилизации приписываются авторитарному лидеру. Понятно, что в этом случае вся политика делается вопреки «проискам» «врагов и недоброжелателей» или идеям «дерьмократов».

В данном варианте, количество врагов нарастает в геометрической прогрессии. Статусной оппозиции уже мало и к врагам начинают причислять уже целые слои населения – «вшивые блохи» - предприниматели, «воры» и «бездельники» в директорате и т.д.

Здесь возникает вторая развилка. Стабильность установлена, авторитет диктатуры  высок как никогда  и все вроде хорошо. Безработицы почти нет, продукция впихивается в соседнее государство, оттуда же буквально вытягиваются деньги, сырье, технологии. Все довольны, некоторые идейные главные редакторы что-толкуют о «Процветающей Беларуси», а придворные интеллектуалы создают фантазийные схемы регионального переустройства, в центре которого, естественно, Минск. Власти находятся в ликующем состоянии и даже готовы идти на компромисс с врагами. Компромисс, естественно, может быть только на условиях А. Лукашенко. Кроме того, враги «обязаны признать положительные достижения, произошедшие в последние годы в жизни Беларуси и белорусского народа», т.е. признать успех политики президента республики.

Однако идиллия оказывается недолгой. Потребности страны растут, соседи постепенно меняют свою экономику, там начинается экономический рост, да и политическая система, вроде как более демократичная. Начались проблемы, которые не решишь визитом в Москву – белорусские товары вытесняются с российского рынка и никакие крики о том, что их не пускают зловредные российские конкуренты, которые не могут предоставить столь «высокое качество», не помогают. Во-первых, даже если и вытесняют российские конкуренты белорусов с российского рынка, так это все-таки их рынок и другого у них нет, в отличие от тех же белорусов, которые россиян на свой рынок не пускают. Такое вот странное однобокое равноправие. Во-вторых, с 2008-2009 года соотношение цены и качества белорусских товаров стало все в большей степени не удовлетворять российских потребителей.

Началось…

И тут грянула новая беда: побежал народ. В конце 1990-х годов заработные платы в Беларуси в среднем превышали российские. Но после 1998 года соотношение стало быстро меняться и не в сторону Минска. Когда зарплата в России превысила белорусскую в 2 раза, это еще было терпимо и белорусы только ухмылялись в спину украинцев, которые буквально наводнили Валдайскую возвышенность, перевалили Уральский хребет, чтобы черпать деньги из тюменских болот. Но к мировому экономическому кризису 2008-2009 годов разница составила 300%. Это было уже нестерпимо. К 2010 году количество белорусских гастарбайтеров превысило 600 тыс. В 2011 году, в разгар уже собственного, национального экономического кризиса (А. Лукашенко по-прежнему ссылается на мировой кризис, который в 2011 году почему-то особо жестко отметился именно в Беларуси, не затронув даже ближайших соседей), народ повалил просто безудержно.

До настоящего времени ежедневно между Беларусью и Россией мечутся два десятка поездов, т.е. примерно 6 тыс. человек постоянно находятся в дороге и большинство из них как раз те, кто работает в России. Быстрое превращение Беларуси в источник рабочей силы означает для белорусских властей не просто экономическую (с этим еще как-то с помощью России можно справится), а идеологическую катастрофу.

15 января 2013 года А. Лукашенко еще по инерции плюет в сторону России («у нас нет ни нефти, ни природного газа, у нас нет огромных запасов полезных ископаемых, которые можно достать и бросить на то, чтобы стабилизировать обстановку. Посмотрите, в России все это есть, но не так легко ее стабилизировать, когда она дестабилизирована, когда там хаос». http://www.sb.by/post/142277/), но остановить отъезд не только квалифицированной рабочей силы, но и вообще всех подряд, он не может даже введением особого режима на предприятиях, как он уже это сделал в деревообрабатывающей промышленности. Белорусские власти опоздали.

Белорусский гастарбайтер

Кто это? Это самый страшный враг белорусской власти. Прежде всего, именно А. Лукашенко выгнал его из дома, оторвал от семьи, родни, лишил на продолжительное время родной крыши над головой. Стоит отметить, что белорус все-таки не россиянин, который по традиции в силу размеров собственной страны и ее истории на порядок мобильнее жителя берегов Свислочи, Немана и Березины. Сорвать белоруса с места очень сложно. Только крайняя нужда заставит его направиться на вокзал.

Антиправительственный эффект обязателен в любом варианте поездки на заработки. Если условия работы и её оплата окажутся благоприятными, а поездка вполне удачной, то ненависть к А. Лукашенко вырастет на порядок за то, что он не смог организовать такие же заработки дома, в Беларуси. Если поездка окажется неудачной, условия труда чрезмерно тяжелые, а с заработком обманут, то ненависть к тому же А. Лукашенко вырастет уже на два порядка, так как именно его политика превращает белорусов в бродячих нищих гастарбайтеров, работающих за копейки. Иных, благоприятных вариантов миграция трудовой силы не несет.

Каждый белорусский гастарбайтер на российской земле является зримым и вполне одушевлённым свидетельством полного провала белорусского пути развития, мифа о «батьке» Лукашенко. О каком уж «процветании» можно говорить, когда в столице республики останавливаются стройки, так как строители бегут бригадами.

Стоит напомнить, что страна, являющаяся экспортером рабочей силы, полностью потеряна для системных инвестиций. В лучшем случае в ней откроют филиалы крупные зарубежные рекрутские фирмы. Миграция труда похожа на проказу – начавшись с маленькой язвочки, она постепенно начинает съедать конечности, обезображивать лицо… Если ситуацию не стабилизировать, то Беларусь рано или поздно превратится в страну вдов, сирот, матерей-одиночек, стариков-пенсионеров.

Понимают ли белорусские власти масштаб угрозы? Внимательное наблюдение за реакцией руководства республики позволяет считать, что понимают только частично. Авторитарная модернизация и начавшаяся государственная пропагандистская кампания против гастарбайтерщины – пример такого частичного понимания. Власти не видят главного - на самом деле миграция рабочей силы несет огромные и неотвратимые политические угрозы для правящего режима. И эти угрозы быстро нарастают.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

А. Суздальцев, Москва, 27.01.13